Основы религиозных представлений ассирийцев

 

Свою религию, за исключением культа национального бога Асура, ассирийцы взяли с незначительными изменениями у Вавилона. Вавилонские  религиозные представления не подверглись никакому воздействию со стороны ассирийцев. Вавилонский пантеон был ими принят без изменения, с тем лишь единственным различием, что национальный бог занял наиболее почетное место в религии, выше трёх главных богов. Вавилонские священные места священны и для них, и город Мардука является целью паломничества ассирийских царей, владеющих Вавилонией. О степени их зависимости можно судить по тому, что они перенесли к себе всю заклинательную литературу вавилонян вместе с их астрологическими, математическими, космологическими и космогоническими представлениями и всей вавилонской демонской и волшебной нечистой силой. Они без всякого изменения употребляли вавилонские заклинательные гимны и молитвы как формулы, пригодные для их целей. В одном недавно найденном тексте из числа заклинательных писаний всего яснее виден способ пользования ими: один и тот же текст, повторенный слово в слово, встречается два раза, но во втором случае заклинание прилагается к факту, имеющему отношение к царю Асурбанипалу, и в тексте сделана соответствующая вставка. Таким образом одна заклинательная формула могла быть применена к любому случаю, подходящему в общих чертах к ее содержанию. В одном пункте религиозные условия Ассирии значительно отличаются от вавилонских: в Ассирии не было такого всемогущего жреческого сословия, как в Вавилонии, которое могло бы оказывать решительное влияние на государственные дела. Ассирийские цари присваивают высшие жреческие права себе самим.

Три города по очереди были главными городами Ассирии: Ассур на юге, Нина (Ниневия) на севере и Калху (Келах) недалеко от Ниневии. К ним, в качестве четвертой резиденции, в царствование Саргона надо присоединить еще Дур-Саррукин в той же местности. Из этих городов Ассур и Ниневия суть места культа; таков же Арбаилу (Арбела) на востоке, бывший важным торговым городом. Ни Дур-Саррукин, ни Келах не имели самобытного, коренного культа. Ассур был городом национального бога Асура и потому сохранил свое значение даже и тогда, когда уже не был столицей. Ниневия и Арбела посвящены были чествованию Иштар. В отношении арамейского влияния на религию Ассирии важнейшее место занимает старинный культурный центр северной Месопотамии, Харран. Это было священное место, пользовавшееся наибольшей известностью, и оттуда, может быть, ведет свое происхождение поклонение богу луны Сину.

Огромное место, как и в других религиозных традициях,  занимали гимны и молитвы возносимые в честь богов.

Большая часть вавилонских гимнов и молитв находится в связи с заклинательными обрядами. Они сохранились для нас в ассирийских списках. Ассирийские оригиналы остаются совершенно в той же сфере понятий, как и вавилонские. Гимны при этом являются литургической составной частью магических действий. Связь их, однако, совершенно внешняя, и это заставляет предполагать, что в начале они были самостоятельными молитвенными песнопениями, употребляемыми, впрочем, тоже при богослужении. Но соединение это во всяком случае не было делом ассирийских переписчиков, а существовало уже в вавилонских оригиналах. Гимны, разделенные на стихи и строфы, в самом возвышенном тоне восхваляют то или другое божество или несколько богов. Между ними встречаются песнопения в виде диалога между жрецом и молящимся. В числе гимнов к высшим божествам есть и такие, которые обращены к редко упоминаемым в других случаях астральным богам. Вообще эта религиозная литература насквозь проникнута демонологическими и астрологическими представлениями. В этом, равно как и в обрядовом характере ее употребления, сказалась инициатива ученых жрецов. Во всяком случае превращение этих литургических воззваний в формальные заклинательные молебствия понизило их религиозную ценность. Одно из таких заклинаний имеет на себе надпись: «Таблица для всякого бога». Эта отметка характерна даже и в том случае, если она принадлежит ассирийскому переписчику.

Особенный вид заклинаний представляют собою так называемые покаянные псалмы. В них обращают на себя внимание две стороны: прежде всего язык их, местами трогательный и дающий основание называть их покаянными псалмами с жалобными причитаниями: «подобно флейте, подобно голубю, подобно стонущему тростнику, подобно лани» призывает бога молящийся. «Он питается плачем; слезы, подобные дождевым облакам, служат ему питьем. Долго ли еще будет гневаться бог, когда же он наконец скажет: да успокоится твое сердце?» Вторая особенность покаянных псалмов — глубокое сознание молящимся своего греха и вины. Прежде всего он ищет причину своих несчастий во всех обстоятельствах своей домашней и семейной жизни, во всей своей ежедневной деятельности, в малой заботливости о милосердии и добрых делах и об исполнении религиозных обрядов и с величайшим смирением молит о помощи. Много у него грехов, и в числе их есть скрытые, о которых он и сам не знает. Но для религиозно-нравственной оценки этих покаянных псалмов, прежде всего надо иметь в виду, что поводом для всех их без исключения служит всегда какое-нибудь несчастье, например, болезнь, разрушающая радости жизни. Божество отвратилось от человека, и тогда демоны получают власть его мучить. Милость сострадательного бога, являющаяся целью и ожидаемым последствием молитв, состоит только в избавлении от болезни. В этом же состоит и все значение вымаливаемого отпущения грехов. Получение исцеления и прощение греха суть однозначащие понятия. Этим определяется религиозное значение таких понятий, каковы грех, вина, милосердие, прощение. Раз прекращается гнев божества, то исчезает и источник страдания. Если Бог – и это принадлежит к прекраснейшим представлениям покаянных молитв – взглянет снова благосклонно на больного, возьмет его за руку, станет рядом с ним, то больной выздоровеет.

В покаянных псалмах выступает еще одна особенность, которая точно так же повторяется и в заклинаниях. В них говорится о божестве молящегося, которое не называют его именем какого-нибудь определенного бога. Гнев этого божества был причиною страдания, и гнев этот можно смягчить. Невозможно решить, идет ли в этом случае речь об особенном боге – покровителе молящегося, или о домашних богах. Может быть, слово ilu тут надо понимать в смысле общего названия божества, подобно тому как оно употребляется в собственных именах, в которые оно входит, как, например Амель-или – «Божий человек», Исме-или – «Бог услышал». Явственнее выступает часто встречающееся представление о посредствующем боге-заступнике. От призываемого божества ожидается, что оно присоединит свою просьбу к просьбе молящегося для успокоения гневающегося бога. В качестве бога-заступника является или бог-покровитель молящегося, или какое-нибудь божество из общего пантеона; но, во всяком случае тот бог, перед которым оно является посредствующим просителем за больного, должен быть высшего ранга. Когда в покаянных псалмах говорится о «неизвестном» боге, то в этом надо видеть только признак неопределенного политеизма. Молящийся считает возможным, что тот грех, который был причиной его болезни, неизвестен ему; поэтому при перечислении всех грехов, какие можно придумать, он упоминает и о грехе, «которого я не знаю». Точно так же, для более достоверного успеха мольбы, в числе богов, гнев которых мог быть случайно вызван молящимся, упоминается и бог, «которого я не знаю». Все желания, высказываемые в молитвах, сводятся к одному: получить вновь здоровье, чтобы долго прожить на земле и во славе перейти в другую жизнь. Необходимые условия для того, чтобы молитва была услышана, суть восхваление бога-помощника, чрезвычайное богатство в святилище бога, богатые жертвы и богатство богослужения.

Такой взгляд соответствует всеобщим и первоначальным религиозным представлениям, по которым боги суть высшие небесные владыки, великие и могущественные, сильные и непобедимые. Небо есть их сияющее жилище, все силы природы свидетельствуют об их царственном могуществе, все земные блага суть дары богов. Но их законы так же непоколебимы, как и они сами. Они охраняют установленный ими обычный закон в качестве верховных судей, милостивых к тому, кто исполняет всякую волю богов, и гневающихся на ее нарушителей. Сознание своего долга по отношению к священным и святым богам в значительной степени указывает на привычный правовой порядок, служащий защитою жизни и собственности. Гневные боги присуждают наказать людей потопом за их беззакония. В этом случае не указывается, в чем состоял непосредственный повод для наказания; но из заклинательных формул мы можем получить некоторый взгляд на то, как понималась нравственная сторона религиозного учения. Из них мы видим, что наказывается не только насилие над ближним; боги наказывают также и нарушения правил культа. Кто пренебрегает своим богом или своими богами, кто на молитве воздевал нечистые руки, кто по легкомыслию или дерзости сознательно нарушил клятву, кто не исполнил обетов или отказался от принесения жертвы — от того отвращаются боги. Они же наблюдают и за сохранением нравственных отношений к ближнему. Не освободить пленного или неправильно удерживать его, быть искренним на языке и лживым в сердце – все это возбуждает гнев богов, также как и прямое насилие. Нарушение семейного согласия считается особенно тяжким преступлением. Умышленное истребление всякого творения тоже наказывается богами. А когда они гневаются и отвращают свой милостивый лик, то вместе с этим уходят и все блага жизни. Только искупление вины может отвратить гнев богов. В их руках жизнь и смерть. Боги так же властвуют над жизнью и смертью отдельных лиц, как и над благосостоянием страны. Бесчисленные наказания, даваемые всеми богами вавилонского пантеона, доказывают, что такое представление всюду было господствующим. Богам обязаны люди как началом, так и продолжением своей жизни. Получением благополучия в земной жизни исчерпывается цель религиозных действий. Величайший дар богов есть долгая жизнь, затем изобилие земных благ, многочисленное потомство и, наконец, защита от всяких враждебных сил. Цари, как любимцы богов, просят для себя в том же смысле долгого и счастливого царствования, владычества над всеми врагами и укрепления престола за их наследниками на вечные времена. Во всех религиозных представлениях преобладают черты эвдемонического характера. Наоборот, военные поражения и политические неудачи, болезни и эпидемии, внезапная смерть и прекращение рода признавались за наказания, посылаемые разгневанными богами.

Так как каждое действие в частной или общественной жизни имело какое-нибудь религиозное значение, то вся вавилонская религия проникнута живым сознанием безусловной зависимости и чувством благоговейной покорности. Календари с указаниями правил культа служат доказательством того, как строго цари относились к своим религиозным обязанностям, так как дела, относящиеся к культу: постройки и украшение храмов, жертвоприношения и посты, и длинный ряд церемоний – действия, приятные для богов. Боги живут в храмах, представляющих собою изображение их небесного жилища. И их тем сильнее надеются привязать к месту их культа, чем великолепнее и богаче будет обряжен их храм, чем пышнее будет украшено изображение бога и чем богаче будут жертвенные приношения. В основаниях храма не следует делать никаких изменений; поэтому строители храма неустанно ищут старинный фундамент, пока не найдут его. Находящиеся в храмах статуи богов служат свидетельством их присутствия и в то же время их покровительства. Считается величайшим бедствием, когда во время войны вторгнувшийся неприятель не только разрушает города и храмы, но и в качестве высшего триумфа уносите собой изображение божества, как например во время захвата Ашшура вавилонянами в VII веке до н.э., и признается достойным вознаграждением за все усилия войны и величайшим национальным торжеством возвращение домой статуи божества, похищенной в древние времена. Соответственно такому представлению предполагалось, что боги разрушенного города, как не имеющие уже пристанища, уходили на небо. Но, несмотря на пребывание богов в их стране, поклонники их смотрели на них как на существа нездешнего мира. Они являются своим любимцам во сне, чтобы оградить их от опасностей, или влить в них мужество на какое-нибудь дело, или чтобы объявить им свое повеление.

К богам не применяются недостойные их представления. Поэтому изображения вроде того, что боги стоят перед верховным богом с униженным видом, как визжащие собаки, или что, в страхе перед подступающим к небу потопом, они, скорчившись как собаки, прячутся на небо Ану, должны быть, признаны поэтическим преувеличением, цель которого – с особенной яркостью подчеркнуть преобладающее положение Мардука над другими богами. Самые боги представляются в человеческих образах, и символические изображения их в виде животных едва ли можно считать первобытными. В некоторых случаях вторичный характер перенесения на богов символов, взятых из сферы животных зодиака, несомненен.

Многие черты культа указывают на глубокое религиозное чувство и ревность в исполнении богослужебных обязанностей. Другая сторона этого заключается в постоянно увеличивающемся суеверии. Пантеон все более и более расширяется; заклинательные молитвы даже превосходят исторические памятники в перечислении целых рядов бесчисленных богов. Молитва считается тем надежнее, чем достовернее, что никто из них в ней не пропущен. Асурназирпал (884—860 до Р.Х.) перечисляет 6500 богов и кроме того 300 небесных и 600 земных духов. Особенно выдающееся и таинственное значение имеет имя божества. Никому, и даже богам, не известное имя Эа представляет собою чудесный ключ ко всем тайнам скрытого мира духов. Может быть, это объясняется тем обстоятельством, что в заклинательных формулах обыкновенно употребляется древнейший идеографический способ письменного изображения божеских имен и что скрытые имена богов делаются в них снова явными. Чрезвычайно усиливаются поклонение светилам и волшебство. Различные космические события, украшенные суеверными идеями, получают преимущественно религиозное значение. Жреческая астрология, признававшая гармонию мировых явлений и неизменный порядок, царствующий в небесных сферах, сопоставляла его с изменчивостью земных дел. Все силы природы, которыми нарушался правильный ход вещей, олицетворялись в виде злых демонов, и всякие чрезвычайные, из ряда вон выходящие, происшествия приписывались их влиянию. И хотя в народное понимание перешла лишь самая внешняя сторона этой астрологической религиозной формы, тем не менее она имела очень важное влияние на все религиозные взгляды и обычаи и действовала на народ очень привлекательно.

Как далеко уходит это суеверие в глубь времен, мы не знаем, так как имеющиеся у нас тексты заклинаний, во всяком случае, не принадлежат к древнейшим составным частям вавилонской литературы. Правда, главное собрание астрологических гадательных обрядов приписывалось древнейшему мифическому царю северной Вавилонии Саргону, но возможно и то, что самое это указание есть легенда, имевшая целью признанием древности этих обрядов возвысить их значение.

Другого рода представления встречаем мы в дальнейшем, более позднем, развитии вавилонской религии; присутствие их доказывается как составом литургической литературы, так и историческими документами. Обнаруживается стремление придать всему пантеону монархический характер. То верховенство одного бога (Асура), которое в Ассирии с самого начала установилось по образцу ее государственного устройства, в Вавилонии явилось следствием религиозных соображений. Заклинания оставляют в стороне весь пантеон с его подразделениями. Все прочие боги, кроме призываемого, остаются как бы вне кругозора поэта-заклинателя. Призываемое же божество является в проявлении своей власти не ограниченным никаким другим, хотя генеалогия его и приводится. Ему приписываются всевозможные высочайшие атрибуты. Нет другого города или храма, который был бы столь славен, как тот, в котором совершается культ излюбленного бога. Небо и все под ним, земля и все живущее на ней служат для исполнения воли его одного. Поэтому он называется не только повелителем: ему присваивается и титул творца, а также судьи, принадлежащий Самасу, и ведателя судьбы – что составляет высшее почетное прозвание Мардука. «Кто возвышен в небесах? – ты один возвышен! кто высок на земле? – ты один высок!»  такими или имеющими такой смысл словами часто заканчиваются гимны. Сюда же относится тот факт, доказываемый ассирийскими царскими надписями, что в различные периоды то одно, то другое божество делается преимущественным предметом поклонения. Вышеупомянутый список богов содержит, между прочим, такие сравнения известных богов Бела, Сина, Раммана и Ниниба: Бел есть Мардук, как владыка и решитель судеб, Син есть Мардук, освещающий ночь, Рамман – Мардук дождя, Ниниб – Мардук ночи. Хотя из этого еще не следует, что другие боги должны быть низведены на степень лишь отдельных проявлений Мардука, однако видно, что их функции перенесены были на него. Со временем признаки таких воззрений все увеличивались в числе по мере того, как пантеон разрастался до бесконечности, а вместе с тем и распределение богов по их рангу становилось беспорядочным. Во время новохалдейской династии, при Навуходоносоре и Набониде, все прочие боги были отодвинуты на задний план почитанием Мардука и Небо.

назад                        на главную страницу               вперёд